Добавлено (16.02.2011, 16:11)
---------------------------------------------
Именно инстинкт сообщал о приходе нового дня в новый мир. Не-обычный ограниченный мир, с открытым пространством….. Холод-ный, чужой, пугающий….
Но горести и страхи не могут тянуться вечно. Тонкая шерстка, вы-лизанная заботливой матерью, обсохла. Ужас, овладевший растерян-ной душой, уступил место смутному желанию, становившемуся силь-нее с каждой секундой. Ее с неодолимой силой тянуло к мягкому жи-воту лежащего рядом существа. Долго тыкалась носом в обвислое брюхо, пока не нашла то, что искала. Теплая живительная влага кос-нулась дрожащего язычка, вызывая странный трепет, а вместе с ним возвращался в озябшее тельце мягкий, почти забытый покой, поте-рянный много веков назад. Вскоре ей было почти так же хорошо, как в животе у матери. Тепло, уютно, тихо…. Все беды и несчастья остались далеко позади - их больше не существовало. Ни прошлого, ни будуще-го….
Она не понимала, что значит жизнь или смерть. Для нее сущест-вовал лишь один миг настоящего. И то, что лежащая рядом мать лишь раз покормила, а потом истекла кровью - тоже не понимала.
Проснулась от легкого волнения. Никто не отреагировал на ее растерянные чувства, будто пространство онемело и затихло. И холод медленно подкрадывался. И тревога постепенно нарастала….
Тихонько ткнувшись носом в живот матери, она замерла в ожида-нии чуда и спасения от собственного одиночества, которое подарил новый мир. Но чуда больше не происходило. Жизнь изменилась. То, что дарило тепло и покой, теперь молчало - лишь холод исходил из мягкого пустого живота. Она снова и снова тыкалась в него носом, но вместо того, чтобы почувствовать успокоение, еще больше ощущала тревогу. Странную тревогу…. Весь новый мир заполнила угрожающая тишина, будто предупреждала: здесь опасно. Уходи!..
Мгновения блаженства и покоя превратились в глухую стену от-чуждения.
Страх….
Немного потянувшись, она услышала странный жалобный звук, доносившийся откуда-то издалека. Уже знакомый звук. С каждой се-кундой он становился продолжительнее и привычнее, но тише, как будто замерзал…. Колючий холод обнимал беспомощное тельце, лас-кал, пытаясь успокоить, как мог. Она подтянулась вперед, прижалась к неподвижному телу мамы и ощутила что-то новое, будто сквозь трево-гу на короткие мгновения возвращалась легкая истома блаженства, словно воспоминания о теплом покое. Странный звук на короткое время затихал, возобновлялся и снова затихал…. Тишина растягива-лась…. Все дольше и дольше…. Маленькие беспомощные лапки пере-стали теребить твердеющий живот мамы…. Еще не проснувшееся соз-нание медленно погружалось в темный круг забвения….
Медленно….
Засыпала….
…Пока однажды не почувствовала прикосновение, внезапное, как удар. Оно отозвалось в онемевшем маленьком теле воспоминанием о тепле. Мама?.. Лапки снова сжались, слабо задвигались, в ожидании ласковой неги и ритмичных толчков, радости и покоя…. Но тепла хо-телось больше всего, пусть даже грубого. Тепла и прикосновений….
И желание сбылось…. Непостижимая сила сдавила со всех сторон, как будто мир снова сжался и закружился. К этому времени она забы-ла о плотном ограниченном пространстве. Знакомое стало новым…. Опять страх, боль, отчуждение….
И жуткий раскатистый звук…. Она и не догадывалась, сколько в этом звуке может скрываться особенного смысла.
- Что ты наделала, Тата?
Окружающее пространство тесным кольцом сжимало со всех сто-рон – приносило страх, боль…. И хоть какое-то тепло.
Она не смела шевельнуть лапами, повинуясь природному ин-стинкту. Страх заставлял затаиться, и холод помогал в этом. Страх пе-ред новыми горестями жизни.
Но сама жизнь вынуждала принять испытания….
Мелко задрожав, она покрутила носом, пытаясь понять, откуда идет тепло. В тот же миг снова обрушился страшный грохот:
- Тата…. Почему ты не зашла в дом? Эх, Татка…. Я бы сумел по-мочь….
Мир опять пришел в движение. Страшный звук приблизился….
- И что мне делать с этим? Это…. Это тоже девка, как и ты, Татка…. Как и ты…. Эх…. Зачем ты погуляла с волком?..
Глаза еще оставались закрытыми, она не могла ничего увидеть, но чувствовала, как жесткая хватка расслабилась, мир снова стал неж-ным, уютным, хоть и не таким мягким. Почти как с мамой….
Почти…
- Значит, твоя жизнь в обмен на ее?.. Что ж, буду кормить, раз так получилось…. Я назову ее - Тайга. Ведь она наполовину волк….

Добавлено (16.02.2011, 16:12)
---------------------------------------------
2.
Разве кто-нибудь знает, что такое собачьи сны? Что происходит в них? Какой мир открывается за вратами закрытых глаз…. Люди не по-нимают и своих снов. Одни пытаются предсказывать по ним будущее, другие определяют их, как невыраженные желания или несбывшиеся мечты, а третьи – они вообще забывают, потому, что боятся.
Тайга часто вздрагивала во сне, иногда поскуливала, поджимала лапы, как будто куда-то бежала. Ей снился нежный глубокий покой, в который неожиданно врывался страшный холодный ветер…. Нет, не один и тот же сон. Все менялось: покой мог быть руками хозяина или теплом огромной печки, возле которой она любила спать на шкуре дикого кабана – ветер иногда становился страшными дикими зверя-ми, безликими, безногими, смертельно быстрыми, или разъяренным пламенем пожара…. Все менялось, но заканчивалось одинаково – вне-запным пробуждением.
Догорали поленья в печи. Теплый дым поднимался по трубе, с легким гудением уходил в ночное небо. Волшебные морозные узоры искрились на оконном стекле от лунного света. В доме пахло приго-товленной вечером пищей и догорающими поленьями.
Просыпаться по ночам – уже стало привычкой. Тишина казалась умиротворяющей…. Дарила воспоминания ощущений, безмятежно уснувших. Лишь образов не осталось. Время стерло их. Пряталась в далеком прошлом чуждая музыка. Неуловимая…. За горами, за хол-мами, куда опускалось солнце….
Что такое горы?..
Она не помнила мамы, хотя прошло всего несколько месяцев. Хо-зяин заменил ее, стал самым близким существом. Кормил из малень-кой резиновой трубки, держа на руках, гладил, когда скулила от стра-ха и одиночества, почесывая по подбородку, по животу, за ушами, вы-таскивал занозы из лап, щепки и кости из десен между зубов. Да, он был мамой, а может и больше. И она прощала ему что угодно. Нет. Не прощала – доверяла. Доверять – значит, отдать себя полностью….
Тайга лежала неподвижно и слушала. Хотелось лишь одного: что-бы ночь возле теплой печки не кончалась…. Ей нравилось незаметно погружаться в тишину, вдыхая мягкий дым еловых поленьев. Конеч-но, она не понимала, что поленья еловые, зато научилась постигать смысл слов хозяина. Не приказов, которым он нехотя учил (их, конеч-но, пришлось освоить в первую очередь), именно слов. Знала, что большого бородатого человека, хозяина, зовут Артем, а маленькую светловолосую девочку - Лиля, что она его дочка и немного странная. Даже Артем порой не мог понять ее настроения. Тайге иной раз каза-лось: хозяину проще говорить с ней, собакой, чем с собственной доче-рью. Но Лиля по-своему привязалась к новому обитателю дома. А Тай-га – она любила всех.
Научилась понимать настроение хозяина по легким оттенкам го-лоса, по шагам, по тому, как поворачивался, снимал с себя обувь, ве-шал тяжелую волчью шубу на вбитый в стену гвоздь. Сначала не лез-ла, когда он выглядел уставшим или раздраженным, потом поняла, что ему нравится прикасаться к ней, гладить по голове. Тихонько ца-рапая ногтями большой белый лоб Тайги, хозяин разговаривал как бы сам с собой. Жалился на судьбу, объяснял, насколько сильно любит всех, кто ему дорог. И ее называл дорогой. И она понимала, что это правда.
Обычно раздражение и обиды доставляла родная дочь. Она часто капризничала безо всякого видимого повода. Если ей захотелось чего-то особенного, отец обязательно доложен выполнить прихоть, иначе Лиля громко плакала. Другой раз падала на пол, катаясь из стороны в сторону, и кричала. Тогда Артем наспех одевался и уходил из дома.
Тайга не знала, как себя вести в эти минуты. С одной стороны хо-телось видеть взгляд Артема, чувствовать покой и понимание, его те-плую руку, слышать грубоватый выразительный голос. С другой сто-роны: хотелось помочь маленькой девочке, Лиле – такой крохотной и хрупкой, что казалось, если подпрыгнет - обязательно улетит, или упадет и разобьется. Но она не думала разбиваться – лишь громко кричала….
Артем проводил с дочерью много времени, читал сказки, расска-зывал охотничьи истории. Когда дома – всегда с ней. Но, похоже, это-го все равно не хватало. А может, Лиля искала другого внимания….

Добавлено (16.02.2011, 16:13)
---------------------------------------------
Тайга очень жалела девочку, и, когда после ссоры отец уходил из дома, ложилась рядом. Маленькие ручонки тянулись к собаке с нев-нятной мольбой.
- Таезка…. – Пискляво тарахтела Лиля, и собака опускала голову. Девочка становилась на четвереньки, потом ложилась, уткнувшись в шерсть лицом, и мелко дрожала. Время в эти моменты бежало по-особенному. Летело, как птица. Сердце стучало гулко и быстро.
Робкое детство всхлипывало долгими зимними вечерами….
Частенько Лиля так и засыпала в объятьях собаки. И, когда воз-вращался отец, Тайга приподнимала голову, чтобы узнать, все ли с ним в порядке.
В первый раз Артем очень удивился, увидев такую картину, и, пе-реложив дочку в кровать, долго заглядывал в глубокие карие глаза со-баки, как в бездонные колодцы. Тайга даже растерялась, не зная, куда деваться от его пристального взгляда - казалось, что хозяин расстро-ен. Хотя ни обиды, ни злости она не замечала. Наоборот, что-то осо-бенное, странное тепло, будто открылась большая тяжелая заслонка, кухонной печи, и красноватый огонек залил темноту блаженным мер-цающим покоем….
- Ты необычная собака, Тайга…. – Заговорил хозяин, наклонив-шись еще ниже.
Тайга опустила взгляд, прижимая голову к полу, чтобы показать: все понимает. Все…. Странно, почему хозяин не видит этого….
Удивительные существа – люди. Иногда смотрят в глаза, будто пытаются заглянуть в душу, а, когда замечают, отворачиваются, слов-но ничего не нашли. Вот и хозяин улыбнулся, погладил по голове….
Или все-таки понял?
Рука теплая, ласковая, так хотелось, чтобы задержалась хоть не-много. Так хотелось….
И тогда Артем быстро наклонился и обнял собаку.
Да, он понял!
Все понял!
Хозяин!..
- Ты мой друг, Тайга, - прошептал он, - самый большой друг. Спа-сибо тебе….
Это было первое «спасибо», которое довелось услышать из уст хо-зяина. С тех пор он стал относиться к собаке по-другому, почти как к человеку. Больше никогда не повышал голоса, никогда не обзывал скверными словами и никогда не выгонял на улицу за мелкие шало-сти, как в тот день, когда они с Лилей порвали подушку. Он даже пере-стал командовать, словно забыл о приказах: «лежать», «сидеть», «ме-сто». Это заметно раздражало Лилю - ей нравилось, как Тайга по-слушно выполняет приказы. Но отец строго настрого запретил повы-шать голос или, еще хуже: таскать за ухо. Словно за один вечер изме-нился. Зато Лиля…. ожесточилась…

Каждое утро Артем уходил в лес. Он работал егерем. Называл себя - «Хранитель леса», объяснял дочери и собаке, что должен проверить: нет ли в округе браконьеров, все ли в порядке с животными, может быть кто-то ранен….
- Да еще принести вам на обед свежего зайца….
Тайга не знала что такое «браконьер», но чувствовала, что ей про-тивно от того, как хозяин произносит это слово. Пренебрежение, от-вращение…. Зато от слова «заяц» или «утка» - сердце почему-то уча-щенно билось. Но восторг быстро испарялся.
Когда отец уходил – Лиля от души покрикивала на собаку, застав-ляя ради смеха выполнять команды по многу раз. Это доставляло ей какое-то извращенное удовольствие. Тайга не понимала, какое.
Маленькая Лиля….
Она так страшно улыбалась наедине с собой….
Но так заразительно смеялась, когда забывала о своих мыслях.
В эти мгновения Тайга словно растворялась в ее взгляде, смотрела в нежно-голубые глаза и видела настоящую искреннюю радость.
Еще больше ей нравилось, когда девочка тихо пела….
Пение Лили – это что-то особенное. Словно волшебство…. Нико-гда раньше Тайга не слышала ничего подобного, звук вырывался из горла девочки протяжный, мягкий, уносился далеко…. Точно легкий лунный свет, отраженный в ведре с водой, стоявшем на краю деревян-ного сооружения, которое хозяин называл: «колодец». Поднимался до самого неба, и, опускаясь вниз, стелился над землей, опасливо касался самых глубоких затаенных воспоминаний. Тайга не знала, как такое возможно…. Но иногда чарующий звук словно обжигал душу….
Артем слушал дочку, затаив дыхание и притворив глаза: на губах играла легкая улыбка, скрытая окладистой бородой. Эта улыбка оза-ряла хмурое лицо, отражала глубину переживаний - наверное, и его тревожило прошлое. Что-то не мог вспомнить…. Что-то не получалось забыть….

Добавлено (16.02.2011, 16:14)
---------------------------------------------
Когда Лиля засыпала, они с хозяином садились возле печки, пря-мо на широкую кабанью шкуру, пили чай. Тайга любила эти моменты. Хозяин наливал в широкую металлическую миску темную сладкую жидкость, ставил на пол, и она с удовольствием лакала. А потом Артем поглаживал ее за ухом и что-то тихо шептал. Рассказывал о своей жизни, о непонятном страшном месте под названием «город», где обитало много людей и мало радости. Словно сказка, которую слуша-ла на ночь девочка Лиля…. Тайга не всегда понимала слова, но слуша-ла, впитывая хрипловатый, мягкий голос хозяина. И, положив голову ему на колени, тихо засыпала. А он все говорил и говорил, поглаживая за ухом грубой сильной рукой. Потом осторожно перекладывал голову собаки на толстую шкурку дикого кабана и уходил в кровать.
Каждый день ранним утром Тайга ожидала хозяина возле двери. Артем одевался, пропускал собаку, выходил сам. С улыбкой смотрел, как она вылетала за порог и носилась из стороны в сторону, будто в поисках места.
Снежное утро восхищало Тайгу нетронутой чистотой, искрящимся восторгом. Высунув язык, она носилась по двору, пока Артем кормил птиц и каких-то больших мычащих зверей. Она не понимала, почему хозяин не бегает вместе с ней. Разве он не видит, как весело – ловить ртом маленькие смешные снежинки.
Искрящийся восторг….
Они казались колючими, но не кололись. Зато стоило к ним при-коснуться - превращались в каплю воды. Самой простой воды. Забав-но... Таяли?..
Тайга прыгала, падала на снег, кувыркалась, каталась на спине, поднималась, снова бежала, волоча по снегу язык, чтобы захватить как можно больше этого колючей, белой радости…. А хозяин стоял немного в стороне и улыбался, наблюдая за ней и выпуская изо рта дым. Он называл этот странный ритуал пускания дыма «курением». Тоже забавный…. Смешной, смешной…. Хотя не так, как снежинки, превращающиеся на языке в воду….
Когда Тайга, набегавшись, подходила к порогу дома, Артем вы-брасывал остатки тлеющей палочки, из которой втягивал в себя дым, и открывал дверь. Она торопливо забегала, на ходу стряхивая снег, ог-лядывалась, чтобы хозяин не отставал - на улице холодно.
По утрам Артем тоже негромко разговаривал, чаще о каком-то странном явлении, которое называл «охота». И слова эти сопровож-дались такими сильными переживаниями, что Тайга невольно чувст-вовала возбуждение. Она начинала понимать, как ей хочется увидеть все, о чем он рассказывает, своими глазами. И болото, и озеро, и глу-бокую чащу леса, где тучи комарья…. И луга, где водятся кролики, и заброшенный хутор, тот, что давно покинули жители….
Когда же? Когда!?
Но Артем лишь ласково трепал холку и, смеясь, добавлял: «Ты еще маленькая – полгода нету…. Вот подожди, подрастешь, будешь помогать мне обходить лес…. Куда ты денешься, конечно, будешь….».
Потом просыпалась Лиля. Снова детское лопотание, иногда слезы, иногда смех, иногда Тайга совсем не понимала, чего же на самом деле хочет этот маленький человек. Но когда Артем уходил «по делам», прихватив с собой странную черную палку с рыжим основанием, все-гда начиналась большая игра. Чаще всего девочка предпочитала иг-рать в «бандитов» или «баконьелов». И Тайга вмиг становилась са-мым отъявленным преступником, в которого летели подушки, игруш-ки и гладкие полированные кубики. Бандита ловили, сажали в «тюй-му» и начиналась утомительная процедура: «сидеть-лежать-стоять».
Так проходили дни за днями и недели за неделями. За окном уже притаилась весна. Снег стаял, превратившись в серое бесформенное безобразие. Хлипкая грязь под лапами чавкала - Тайге уже не хоте-лось носиться по двору, собирая языком «белых мошек». Она осто-рожно обходила широкую бочку, стоявшую возле крыльца, прокрады-валась мимо неглубоких луж: неприятно лишний раз мочить лапы. Часто останавливалась, втягивая носом воздух: с приходом тепла поя-вилось так много новых запахов - все нутро вздрагивало от их прикос-новения к ноздрям. Над самой землей клубился легкий пар и подни-мался томный глубинный, пьянящий аромат: сырость, тление про-шлогодних листьев и какая-то непостижимая сила новой жизни. Со стороны сарая, где обитали большие мычащие животные, которых по утрам кормил хозяин, тянуло навозом. От птичьего двора, перепол-ненного скандальным гомоном, тоже поднимался природный аромат испражнений, но к нему примешивалось какое-то затаенное возбуж-дение. Однажды Артем заметил, как Тайга подозрительно притаилась возле птичника. Он незамедлительно подошел и строго заговорил:
- Даже не вздумай. Это наши домашние птицы. Вот пойдут летние дни – возьму тебя на охоту. Но ты должна понять: наших птиц трогать нельзя никогда. Понимаешь меня, Тайга?
Конечно, она понимала. Она уже многое понимала. Зачем гово-рить давящим тоном?.. Тайга и забыла, что у хозяина может быть та-кой голос.

Добавлено (16.02.2011, 16:15)
---------------------------------------------
И все же…. Запахи…. Они будто въедались в кожу и будоражили кровь. Нет, Тайга больше не смотрела в сторону громко шумящих птиц – взгляд приковало к высокой калитке, куда выходил Артем, уно-ся с собой длинную черную палку и блестящие побрякушки, вставлен-ные в широкий ремешок, в какие-то ровные петельки на одинаковом промежутке друг от друга. Он перекидывал ремень через плечо. Когда возвращался, с плеча свешивался другой ремень, потоньше, на нем болталось несколько уток или зайцев. Тайга нетерпеливо вздрагивала, пока хозяин раскладывал тушки животных на столе – ей хотелось уви-деть их поближе, обнюхать…. Нет. Она не испытывала голода - будо-ражили какие-то новые непонятные ощущения, не давали усидеть на месте. Больше всего на свете хотелось увидеть охоту, бежать по лесу, догоняя дичь…. Вонзить в нее зубы, испытать безумный трепет….
Лиля наоборот, уходила из кухни, когда возвращался отец. Что-то шептала, словно уговаривая себя, пристраивалась в углу, за кроватью в своей комнате. Она не играла и не грустила, просто сидела, раскачи-ваясь в стороны. Нет, ее не пугал вид крови или убитых зверушек, ко-торых Артем разделывал на кухне. Она злилась. Такое у нее иногда случалось. Хозяин однажды заметил: «Лиля немного не в себе»…. Тайга не понимала: что значит «не в себе»… Но и девочку тоже не могла понять.
Лишь когда окончательно миновали холодные зимние дни, когда с неба хлынул поток воды, целые ручьи теплого дождя, и с грохотом сверкнули тяжелые свинцовые тучи, Тайга смогла разобрать что именно шептала Лиля, сидя в углу комнаты и хмуро оглядываясь по сторонам. Она много раз просила отца принести живого бельчонка. Отец не выполнял ее просьбу, и дочка тряслась от злости. Как хищный маленький зверек.
Артем тоже слышал, о чем бормочет Лиля. Поэтому и не хотел выполнять ее просьбу. Она собиралась поиграть в охотника: выпустить бельчонка, а потом поймать и убить…. В том, что она это сделает, Ар-тем почему-то не сомневался….
Немного не в себе….

Третью главу выложу позже))

кохаи: Kler4ik, NANA, ecstasssy семпаи: MaKoTo

Задерни шторы великой муки, и я буду с тобой, мой ангел.(с) Ангельсякая пыль